Сожительницы солдат - вши.

Отрывок из воспоминаний капитана Альберта Д. Гудлоу, командира роты "Ди", 35-й Алабамский пехотный полк.

"Армейская вошь, или «серая спинка», являлась бесплатным приложением к реалиям фронтовой жизни, заслуживающим если не почета, то хотя бы описания, к которому я и приступаю исключительно из-за любви к фактам. До прихода солдат Линкольна мы и не догадывались о существовании «серой спинки», поэтому по законам логики можно предположить, что они принесли ее с собой, а потом натравили на нас. Действительно, разве не из-за янки у нас на Юге появились куриный и свиной пастереллезы, дамы в брюках и прочие разновидности холеры и чумы?

Что касается размеров, то вошь не имела себе равных. Что касается особенностей передвижения, то она не отличалась особой прытью и путешествовала с места на место с неторопливым достоинством, при этом всегда умудряясь вовремя оказаться именно там, где ее ожидал наибольший комфорт и удобства. Она была скромной, покладистой кровосоской, хотя и несколько излишне требовательной к условиям своего проживания и работы. В отличие от блохи, клеща или чигу [чигу - песчаная блоха, откладывающая яйца под кожу человека], она не беспокоила вас, пока работал ее насосик, с помощью которой она выкачивала кровь. Как правило, вы начинали догадываться об ее существовании только тогда, когда она уже заканчивала свою операцию, а к вам приходило ощущение тепла и легкого жжения в месте укуса вместе с неудержимым желанием почесать его. Признаюсь, что любой солдат с удовольствием, не раздумывая ни минуты, променял бы свою родную блоху или чигу на чужую «серую спинку». Я живо вспоминаю, как однажды наш отряд расположился на бивуак, усевшись у гнилых пней, а через мгновение кое-кто оказался буквально облепленными множеством чигу. Счастливчикам сразу же захотелось разменять своих новоприобретенных чигу на вшей, некоторые предлагали по десять чигу за одну «серую спинку»... Но желающих, как ни странно, в нашей роте почему-то не обнаружилось.

Мой первый осязаемый опыт общения с «серой спинкой» пришелся на утро понедельника 27 апреля 1863 года. Я в компании нескольких ребят из полка накануне решил провести ночь под мостом недалеко от Энтерпрайза, штат Миссисипи, спрятавшись там от сильного дождя. Всю ночь меня мучило непреодолимое желание почесаться, причем, в далеко не самых доступных местах. Так и не сомкнув глаз, не дожидаясь завтрака, я спустился к реке и решил ополоснуться в надежде избавиться от неприятнейшего зуда.

После совершения всех необходимых приготовлений к погружению в воду мне пришла в голову блестящая мысль: а не обследовать ли изнанку своего нижнего белья? Вывернув подштанники и рубашку, я с ужасом увидел, что они щедро усеяны «серыми спинками». Не без внутреннего содрогания мне пришлось заставить себя примириться с неизбежным. И с того самого памятного дня я пребываю в твердой уверенности, что плох тот солдат, кто во время войны был лишен постоянного и порой чересчур навязчивого общества вшей. Если к солдату не шли «серые спинки», то это было явным свидетельством манкирования им своими прямыми служебными обязанностями и недостаточно рьяного выполнения долга перед нацией.

«Серая спинка» предпочитал устраиваться на постоянное проживание в швах любой одежды, прилегающей к коже, – будь то кальсоны или штаны, рубашки или куртки, потому что далеко не каждый ветеран, сражающийся под нашими славными знаменами, мог позволить себе нижнее белье. Многие довольствовались только брюками и куртками или мундирами, которые, в подобных случаях, неизбежно «прилегали к коже». Но я уверяю читателя, что «серая спинка» не все время отсиживалась в швах. Условием ее жизни была фуражировка, гнавшая отважную вошь на странствия по всему солдатскому телу в поисках укромного и нежного местечка, страждущего подставить себя воздействию безжалостной кровососущей помпы. Вшам нередко присуждался почетный титул «личных телохранителей», настолько бдительны были они в своем внимании к персонам тех солдат, по телам которых скрытно и изящно перемещались..."

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post18358723/

Солдаты Севера и Юга носили, как правило, один и тот же комплект формы круглый год. Мыло стало роскошью, возможности основательно помыться и постираться подворачивались редко. Естественно, грязные, пропитанные потом и далеко не благоухающие одеяния привлекали мух, мошек, комаров, москитов и прочий гнус и превращались в райские кущи для вшей и блох, не говоря о чесоточных клещах. Ответственно заявляю: встретить в полевых условиях солдата или офицера, по которому не ползали бы какие-нибудь мерзкие паразиты, было практически нереально. Этому оставлены многочисленные свидетельства на страницах писем и дневников, причем, их строки пропитаны неподдельным страданием и безмерным раздражением.

Один уроженец Нью-Йорка писал сестре, что у них в лагере "москитов столько, сколько волосинок на собачьей шкуре... Чтобы провести здесь ночь и не сойти с ума, требуется терпение Иова". Другой федеральный офицер признавался жене: "Я вынужден останавливаться на каждом предложении и откладывать перо в сторону, чтобы почесаться и отогнать летучую сволочь". А его противник-конфедерат жаловался родителям: москиты "посовещались и приняли решение взять меня живым или мертвым". Проблема заключалась в том, что солдаты расчесывали комариные и москитные укусы грязными руками, и это, особенно, в условиях влажного южного климата, зачастую приводило к появлению на коже язв и гнойников.

Мухи, слепни и оводы тоже доводили бойцов до белого каления. В 1862 году волонтер из Северной Каролины рассказывал своей подруге следующее: "Я бросаюсь на них [мух], подобно льву, и убиваю в несчетных количествах, но на похороны каждой является сорок подруг и друзей, поэтому я бросил это бесполезное занятие".

В любом военном лагере можно было встретить солдат, в минуты отдыха внимательно изучающих каждый сантиметр своих мундиров, рубашек и брюк в поисках гнид и вшей. Имелся и более эффективный и легкий способ уничтожения маленького, но злобного противника: солдаты накидывали рубашки и мундиры на ветки или палки и держали их над открытым огнем; вши при этом лопались со звуками, напоминающими поп-корн. При наличии времени, завшивленную форму и белье кипятили в котлах, причем, в тем самых, в которых обычно готовили еду.

Вши не разбирались в званиях и регалиях, поэтому безжалостно издевались и над рядовыми, и над старшими офицерами. Некий ординарец чрезвычайно гордился тем, что всего за один осмотр уничтожил на сюртуке полковника 52 "хищника". Хрестоматийным является и анекдот о генерале Ратерфорде Б. Хейсе, будущем президенте США, которого однажды нашли прятавшимся в полуголом виде за деревом и яростно давившим вшей на изнанке своего красивого синего мундира. Солдаты искренне ненавидели этих насекомых и считали их, по выражению одного пенсильванского ветерана, "самыми коварными и наглыми из всех существ , встречающихся на войне". "Я проснулся как-то ночью и обнаружил, что целый полк "зуавов" (распространенное прозвище вшей - а еще их называли "телохранители Брэгга", "мятежники", "тигры", "синепузы" и т.д.) оборудовал мою спину под плац и устроил там занятия по строевой подготовке"

И, наконец, о "лагерной чесотке", очень распространенном в войсках заболевании. Это, по сути, обычная чесотка, переносимая при кожном контакте микроскопическими паразитами - чесоточными клещами или зуднями. Первым симптомом становился сильный зуд, который усиливался в ночное время и немного стихал днем – это связано с особенностями жизнедеятельности чесоточного клеща. Как писал федеральный военврач, клещ "с удовольствием оборудует свое жилище на теле любого нового рекрута, явно рассчитывая на долгую и счастливую жизнь и прибавление семейства. Там он увлеченно роет свои ходы, не реагируя на мыло, до тех пор, пока кожа несчастного солдата не будет напоминать нью-йоркский многоквартирный дом..." Лечили чесотку разными способами и, обычно, безрезультатно. Чаще всего в качестве лекарства использовали мазь из древесной коры, смешанной со свиным салом и серой. Этой субстанцией не только смазывали пораженные участки кожи, но и пропитывали белье.

Чуть не упустил блох (как будто солдатам было мало вшей, москитов и мух). Федеральные солдаты из Нью-Йорка с удовольствием вспоминали, как однажды блохастый полковник в разгар кампании на Полуострове вел их в бой, правой рукой размахивая саблей, а левой неустанно почесываясь. Впрочем, блохи считались вполне невинными созданиями, и большинство из воинов были хорошо знакомы с ними по мирной довоенной жизни, проведя немало приятных часов, выискивая блох не только на собственных бренных оболочках, но и на телах любимых. Рядовой Джо Пикетт из Алабамы, рассказывая в письме жене о том, что на нем сейчас резвятся не менее 50 блох, с грустью и ностальгией добавлял: "Дорогая Мэй, когда я давлю блох, то часто вспоминаю о тебе; то-то бы ты поразвлекалась, окажись здесь..."

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post217474887/