Thomas Jonathan "Stonewall" Jackson (Томас "Каменная стена" Джексон)

Томас Джонатан Джексон «Каменная Стена», с 1861 также Стоунуолл Джексон (Thomas Jonathan «Stonewall» Jackson) (21 января, 1824 — 10 мая 1863) генерал Конфедеративных Штатов Америки в годы Гражданской войны. Один из самых талантливых генералов Юга. В сражении при Чанселорсвилле (2 мая 1863) был по ошибке ранен дозором конфедератов, лишился руки и умер через 8 дней от пневмонии.

"Этот вирджинец … явно родился не в свое время. …в век пара, железных дорог и электрического телеграфа его религиозный фанатизм выглядел несколько необычно. К месту и не к месту он сыпал цитатами из Библии и решительно во всем видел Божественное провидение." (К. Маль)

Ранние годы

Томас Джонатан Джексон был правнуком Джона Джексона (англ. John Jackson, 1715 или 1719—1801) и Елизаветы Камминс (англ. Elizabeth Cummins, также известной как Елизавета Комингс (англ. Elizabeth Comings) и Елизавета Нидлес(англ. Elizabeth Needles), 1723—1828). Джон Джексон родился в Колерайн, Лондондерри, в Ирландии. Проживая в Лондоне, он был осужден на смертную казнь за воровство 170-ти фунтов. Судьи Олд Бейли приговорили его к 7-ми годам ссылки в Америку. Елизавета — сильная, светловолосая женщина около 6 футов (1,8 м) росту, родилась в Лондоне, также была обвинена в воровстве 19 кусков серебра и ювелирных изделий и получила аналогичный приговор. Они оба были отправлены на тюремном судне «Личфилд», которое покинуло Лондон в мае 1749 года со 150 осуждёнными на борту. Джон и Елизавета познакомились на борту и уже были влюблены друг в друга к моменту прибытия в Аннаполис, штат Мэриленд. Они были отправлены отбывать наказание в разные места, но поженились в июле 1755 года.
Семья переселилась на запад за горы Блуридж и в 1758 году осела возле Моорефилда, Виргиния (сейчас Западная Виргиния). В 1770 году они переселились ещё дальше на запад в долину Тугарт и начали скупать необработанную землю у современного города Букханнон, в том числе приобретя 3000 акров (12 km²) на имя Елизаветы. Джон и два его сына были рекрутированы во время Войны за Независимость и сражались в битве при Кингс-Маунтен 7 октября 1780 года. Джон окончил войну капитаном и служил лейтенантом вирджинского ополчения после 1787 года. Пока мужчины были в армии, Елизавета превратила их дом в убежище для беженцев, спасающихся от нападений индейцев — «Форт Джэксона».
У них было восемь детей. Вторым сыном был Эдвард Джексон (1 марта 1759 — 25 декабря 1828), а третьим сыном Эдварда был Джонатан Джексон, отец Томаса.
Томас Джексон был третьим сыном адвоката Джонатана Джексона (1790—1826) и Юлии Беквит Джексон (1798—1831). Оба его родителя были урождённые вирджинцы. Они назвали сына по имени деда со стороны матери. Сестра Томаса, Елизавета, умерла от брюшного тифа в возрасте 6-ти лет 6 марта 1826 года. Его отец умер от той же болезни 26 марта. Через день после смерти отца у Томаса родилась сестра Лора-Анна. Юлия Джексон осталась вдовой в 28 лет, имея множество долгов и троих детей на руках. Она продала фамильные владения, чтобы расплатиться с долгами, и переселилась в съёмную комнату. Около 4-х лет Юлия подрабатывала шитьем и частными уроками.
В 1830 году Юлия Джексон вышла замуж вторично. Её новый муж, адвокат Блейк Вудсон, не любил приёмных детей, и финансовые проблемы не прекращались. На следующий год родился единоутробный брат Томаса, но Юлия умерла от осложнений, и трое её детей остались сиротами. Юлия была похоронена в безымянной могиле, в дешевом гробу на кладбище Вестлейк у современного города Анстед (Зап. Виргиния).

Военная карьера:

Вест-Пойнт

В 1842 Джексон поступил в Военную Академию (Вест-Пойнт). Из-за недостаточного начального образования он имел некоторые проблемы со вступительными экзаменами и первое время сильно отставал от остальных студентов. Ему было нелегко но, проявив свойственное ему упорство и трудолюбие, он со временем выбился в лучшие ученики. Он окончил Академию 17-м из 59-ти студентов. Говорили, что если бы он проучился ещё год, то получил бы первое место. Джексону довелось учиться в том самом знаменитом классе, где второе (фактически первое) место при выпуске занял амбициозный "наполеон" Джордж Макклелан, а последнее - Джордж Пикетт.

Мексиканская война

Когда Джексон окончил академию, началась Мексиканская война и его определили в звании временного младшего лейтенанта (brevet second lieutenant) в 1-й артиллерийский полк. Он участвовал в осаде Веракруса, в сражениях при Контерас, Чапультепеке и Мехико, получил два временных повышения и звание лейтенанта. В Мехико он впервые встретил Роберта Ли.
При штурме Чапультепека (где прославился Джордж Пикетт) он отказался выполнить приказ об отступлении, который счёл "неправильным". Он смог объяснить, что в данном случае отступать опаснее, чем продолжать артиллерийскую дуэль. Проявив здесь упорство, он уступил в другом случае - когда тоже счел приказ "неправильным": при обстреле гражданского населения Мехико. За этот случай и за активное преследование отступающей мексиканской армии, он получил временное повышение до майора.

Лексингтон

После войны, весной 1851 года, он стал учителем в Вирджинском Военном Институте в Лексингтоне. Он стал профессором натуральной и экспериментальной философии и артиллерийским инструктором. Основные принципы его уроков преподаются в Институте по сей день, поскольку они в принципе применимы к любой эпохе: дисциплина, мобильность, правильная оценка сил противника, понимание его намерений и сокрытие собственных, комбинирование артиллерийского огня и пехотной атаки.
Ещё будучи инструктором Вирджинского военного училища, в 1853, Томас Джексон женился на Элиноре "Элли Джанкин, отец которой был президентом Вашингтонского Колледжа (позже назван Университет Вашингтона и Ли) в Лексингтоне. Элли умерла во время неудачных родов 22 октября 1854.
После путешествия в Европу Джэксон женился снова в 1857. Мэри Анна Моррисон была из Северной Каролины, где её отец был первым президентом Дэвидсон-колледжа. 30 апреля 1858 у них родилась дочь Мери Грехам, однако ребенок умер месяц спустя. Вторая дочь родилась в 1862, незадолго до смерти отца. Джексоны назвали её Юлия Лора.

Гражданская война:

Первое сражение при Булл-Ране

В конце апреля 1861 года в долине Шенандоа была сформирована небольшая армия, которую сперва возглавил Джексон, а чуть позже передал командование генералу Джонстону. 17 июля Джонстон получил приказ перебросить армию в Булл-Ран, на помощь генералу Борегару. Отряд Джексона (2, 4,5, 27, 33 вирджинские пехотные полки) был переброшен в Булл-Ран по железной дороге и прибыл на место к вечеру 19-го июля. Его бригада заняла позиции на холме Генри и вступила в бой в тот момент, когда 4-й Алабамский полк отступал под ударами северян. Именно в тот момент генерал Би обратился к отступающему Алабамскому полку со словами: «Посмотрите на бригаду Джексона, она стоит, как каменная стена!». Именно с этого момента Джексон получил прозвище Stonewall — «каменная стена». (По одной из версий, Би был недоволен тем, что Джексон не идет на помощь его полку, и произнес «Джексон стоит там, как каменная стена/вместо того, чтобы…/» Хотя точно неизвестно, произносил ли генерал Би какие-либо слова. )
В том сражении Джексону удалось удержать холм Генри, после чего Борегар приказал провести контратаку. Джексон приказал своим солдатам: «Орите, как фурии!» («And when you charge, yell like furies!»). Считается, что именно так возник боевой клич конфедератов (Rebel yell).
После сражения (в октябре) Джексону было присвоено звание генерал-майора.

Кампания в долине Шенандоа

Основная статья: Кампания в долине Шенандоа (1862)
Весной 1862 года Потомакская армия генерала Макклелана высадилась на Вирджинском полуострове и начала наступление на Ричмонд с востока. Корпус Макдауэлла находился в районе Манассаса, а отряд Натанаэля Бэнкса вошёл в долину Шенандоа. Джексону было поручено действовать в долине, чтобы не пропустить Бэнкса на юг и по возможности не дать Макдауэллу соединиться с Макклеланом.
Кампания началась с неудачного боя под Кернстауном 23 марта, когда Джексон, из-за ошибок разведки, атаковал вдвое превосходящего его противника. Несмотря на неудачу, факт нахождения Джексона в долине заставил Линкольна удержать возле Вашингтона корпус Макдауэлла. Почти 50 000 человек не смогли, таким образом, поддержать наступление Потомакской армии на Ричмонд.
Соединившись с дивизией Юэлла и Джонсона, отряд Джексона вырос до 17 000 человек. Искусно маневрируя, Джексон наносил удары по втрое превосходящему противнику, силы которого были рассредоточены. Он разбил Бэнкса при Форт-Роял и в первом сражении при Винчестере, избег ловушки, которую планировал лично Линкольн, разбил генерала Фремонта при Кросс-Кейс и генерала Шилдса при Порт-Репаблик. В этих боях армия Джексона прошла более 1000 километров за 48 дней, за что получила название "пешей кавалерии". Джексон спас Ричмонд от ударов в севера и не дал Союзу перебросить подкрепления на Вирджинский полуостров. Вслед за этим его армия была переброшена под Ричмонд, прибыв почти к началу Семидневной битвы.

Семидневная битва

Участие в Семидневной битве - самый загадочный эпизод в биографии Джексона: его отряд, обычно мобильный и оперативно действующий, на этот раз три раза подряд опаздывал на поле боя. Джексон прибыл, когда в разгаре было сражение на Бевердэм-Крик, но он не направил войска в бой, а стал обустраивать лагерь, хотя определённо слышал звуки боя. На следующий день его дивизии заблудились и не успели своевременно поддержать наступление в сражении при Геинс-Милл. В третий раз он застрял на переправе перед сражением при Саваж-стейшн, на этот раз он занялся ремонтом моста через Чикохамини, несмотря на наличие удобного брода. Таким образом, он три раза срывал планы генерала Ли, что повлекло за собой серьёзные человеческие жертвы в армии Конфедерации. Эти совершенно необъяснимые поступки стали основной причиной тактических неудач армии Ли в Семидневной Битве.

Второй Булл-Ран

Кампания на полуострове ещё не была завершена, как Джексона перебросили на север, чтобы предотвратить угрозу вторжения федеральной армии Джона Поупа. Джексон успел перехватить федеральный авангард (под. ком. генерала Бэнкса) и разбить его в сражении у Кедровой горы. На этот раз у Джексона было тройное численное превосходство, но внезапная атака Бэнкса едва не застала его врасплох. В критический момент Джексону пришлось лично собирать расстроенные части и вести их в контратаку. Тем не менее, сражение было выиграно и в результате фактически началась Северовирджинская кампания.
Во время Северовирджинской кампании в августе 1862 Джексон командовал левым флангом, который позже стал Вторым Корпусом. Действуя против генерала Поупа, Джексон фланговым маневром зашёл в тыл федеральной Вирджинской армии и заставил Поупа атаковать свои позиции. 28-29 августа, во Второй битве пр Бул-Ране, Поуп несколько раз атаковал отряд Джексона, в то время как части Лонгстрита были ещё на подходе. 30 августа Поуп уже считал Джексона разбитым, но подошедший Лонгстрит внезапно атаковал левый фланг федеральной армии силами 25 000 человек и обратил её в бегство, напоминающее первое сражение на этом самом месте (Первый Бул-Ран).

Энтитем

4 сентября 1862 года 55-тысячная Северовирджинская армия вступила в Мериленд. Генерал Ли старался выманить 97-тысячную федеральную армию из крепостей Вашингтона, для чего, в частности, поручил Джексону блокаду и взятие крепости Хаперс Ферри. В помощь Джексону была выделена дивизия Лафайета Мак-Лоуза. 15 сентября генерал Ли встретился со вдвое превосходящими силами федеральной армии у города Шрапсберг. В тот же день Джексон успел взять Хаперс-Ферри. «Не в первый и далеко не в последний раз Джексон совершил, казалось бы, невозможное. Имея в тылу целый федеральный корпус, он все же довел дело до конца и вынудил 11-тысячный гарнизон капитулировать». Джексон сразу поспешил на соединение с армией Ли и привел к Шрапсбергу первые 4000 человек уже 16 сентября, остальные подошли на следующий день.
В сражении у Шрапсберга (оно же Битва на Энтитем-Крик) Джексону было поручено командовать опасным левым флангом, на который пришёлся основной удар федеральной армии. Его дивизии выдержали несколько атак федералов и были почти полностью уничтожены. Им с трудом удалось продержаться до прибытия частей Лафайета Мак-Лоуза.

Фредериксберг

При реорганизации Северовирджинской армии после Энтиетема Ли назначил Джексона командующим вторым корпусом, и «Каменная Стена» был произведен в генерал-лейтенанты. В ноябре 1862 Ли направил его на соединение с 1-м корпусом Лонгстрита, который удерживал высоты Мари под Фредериксбергом, Джексон за два дня проделал 60-километровый марш и прибыл на место в ночь с 28 на 29 ноября. Джексон был противником того, чтобы давать бой на берегу Раппаханока. «Мы выиграем битву у Фредериксберга, но не сможем воспользоваться ее плодами», сказал он генералу Ли. В сражении при Фредериксберге Джексон удерживал правый (менее укрепленный) фланг армии Конфедерации и сумел выдержать мощную атаку дивизии Мида. Незадолго до битвы, 23 ноября, он получил сообщение о рождении дочери — Юлии Лоры Джексон.

Чанселорсвилл

Сражение при Чанселорсвилле («Битва в Глуши») стало последним сражением Джексона. Именно по его совету генерал Ли вторично разделил свою армию и отправил 30 000 человек под командованием Джексона для нанесения флангового удара по позициям федеральной армии. Они атаковали 11-й корпус генерала Оливера Ховарда в 17:15 2 мая и обратили его в бегство. «На нас обрушились тьма, Джексон и ужас», вспоминал позже один солдат-северянин.
Вечером Джексон задумывал осуществить вторую атаку и выехал для рекогносцировки за цепь сторожевого охранения на левом фланге армии. В это время завязалась перестрелка и Джексон повернул назад. Солдаты 18-го Северокаролинского полка закричали «Кавалерия янки!» и открыли огонь. Джексон получил три пули, одну из них — в руку. Джексон был ещё в сознании и успел передать командование генералу Хиллу.

Гибель

Дом на плантации, где умер Джексон. Гвинея Стейшен, Виргиния.
Своевременную медицинскую помощь оказать не удалось из-за темноты и неразберихи. При эвакуации его уронили с носилок из-за артиллерийского обстрела. Врач Хантер Макгуир принял решение ампутировать руку. Джексона доставили на плантацию Томаса Чандлера, который предложил ему свой дом, но Джексон предпочел небольшой домик неподалеку. Он уже выздоравливал, но боли в груди, которые принимали за последствия травмы, оказались пневмонией, и Джексон умер 10 мая 1863 года. Место смерти Джексона.
Роберт Ли сказал, узнав о ранениях Джексона: «Он потерял левую руку, а я лишился правой».
Солдат Конфедерации, открывших по Джексону огонь, сразу отправили в тыл, опасаясь за их жизни. Вскоре их всё-таки убили (по другим сведениям, они покончили с собой).
Незадолго перед смертью он кричал в бреду: «Отправить пехоту на фронт! Скажите майору Хоуксу…», и замолчал, не окончив фразы. На его лице появилась улыбка и он произнес тихо и выразительно: «Мы должны перейти реку и отдохнуть там в тени деревьев»(Let us cross over the river, and rest under the shade of the trees). Именно эта фраза подразумевается в названии одного из лучших романов Эрнеста Хемингуэя «За рекой, в тени деревьев».
На открытии в июле 1891 года на могиле Джексона на Лексингтонском кладбище внушительной статуи «Каменной стены», собралось 30 тысяч человек. В центре внимания всего города оказались оставшиеся в живых ветераны из бригады «Каменной стены», одетые в увядшие и изодранные серые униформы. В ночь перед открытием памятника все бывшие солдаты Джексона неожиданно исчезли. Поиск привел на кладбище, где солдаты расположились на своих одеялах вокруг статуи Джексона. Просьбы оставить это сырое пристанище и воспользоваться гостеприимством горожан не возымели действия.

Интересные факты

Ещё при жизни Джексона его именем ("Stonewall Jackson") был назван колесный пароход, один из прорывателей блокады. Пароход погиб 12 апреля 1863 года у побережья Южной Каролины, за месяц до гибели самого Джексона.

Литература и кино

В фильме «Боги и генералы» (2003) Джексона сыграл Стивен Лэнг.

Миф о генерале Томасе Дж. Джексоне, постоянно сосущем лимоны и на марше, и в бою, запустил романист и штабист Стюарта Джон Эстен Кук. Мысль подхватил генерал Ричард Тейлор: якобы, он редко видел Джексона без лимона в руке (я люблю Тейлора и его мемуары, но он склонен к излишней театральности изложения и "ради красного словца не пожалеет и отца" - достаточно посмотреть на имеющий слабое отношение к действительности образ Юэлла в "Деструкции и реконструкции"). Легенду робко попытался развенчать Рейли Кольстон, коллега "Каменной Стены" по Вирджинскому военному институту, написавший, что лимоны были "редкими деликатесами", которыми "Джексон наслаждался всегда, когда их удавалось взять в лагере противника" - и, тем самым, еще больше укрепил миф о джексоновской лимономании.

НО: никто из офицеров штаба Джексона и никто из его близких друзей никогда не упоминал о какой-то особой патологической склонности генерала к лимонам. О ней молчала даже его жена. Все они писали о другом - о том, что Джексон любил ЛЮБЫЕ фрукты: и персики, и лимоны, и апельсины, и виноград, и разные ягоды.

Тем не менее, к нему на могилу продолжают носить именно лимоны. Килограммами и центнерами. Идиотизм.



Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post50961886/

Генерал Томас Дж. "Каменная Стена" Джексон имеет безупречную и вполне заслуженную репутацию человека чистого, светлого, богобоязненного, консервативного и высоконравственного. Тем забавнее кажется содержание записей, обнаруженных доктором Томасом П. Лоури в личном архиве генерала Эзры А. Кармана:

"...В юном возрасте "Каменная Стена" Джексон вовсе не был святым; он любил скачки, веселье и не смог избежать ошибок и заблуждений, присущих многим молодым людям. Широко известен тот факт, что он являлся отцом незаконнорожденного ребенка. Майор [Джедедайя] Хотчкисс 14 мая 1895 года рассказал мне, что в штабе Джексона об этом знал каждый, и среди офицеров эта тема обсуждалась с завидным постоянством. Будучи кадетом Вест-Пойнта и находясь в отпуске, Джексон соблазнил юную девушку из Беверли, и плодом их греховной связи стало милое дитя. Он не отказался от отцовства и часто делал ребенку подарки и присылал деньги. Недавно скончавшийся Эшер Харман в личных беседах также подтверждал мне правдивость этой истории и дополнял, что еще до войны о ней знали очень многие. Но д-ра Дэбни, собиравшего материал для книги о жизни Джексона, сей рассказ привел в ужас, и он отказался ему верить..."



Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post79727217/

Южный генерал Александер Лоутон писал о Джексоне:

"[Он] мнит себя богом войны, четко, быстро и решительно отдавая короткие, резкие команды, ни с кем не советуясь и ничего не объясняя, игнорируя любые предложения и протесты. Будучи сам совершенно бесстрашным, ...он рискует и всё делает по-своему, не нуждаясь в помощи и отвергая постороннее вмешательство. Он не ценит человеческую жизнь, его интересует только война - за исключением тех минут, когда он молится. Болезни, раны и прочие отклонения он считает не только неэффективными, но и непатриотичными. Страдая бессонницей, он часто использует своих людей в качестве успокоительного: когда не может заснуть, то поднимает бойцов и бросает их на марш в несколько миль... Он никогда не похвалит солдат за храбрость, потому что убежден в том, что быть храбрыми - их долг, а похвалы за выполнение долга не полагается..."

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post87204134/

Бригадный генерал Иннис Ньютон Палмер (1824-1900), уроженец г. Баффало, штат Нью-Йорк, поступил в Военную академию в Вест-Пойнте в 1842 г. и покинул ее стены в 1846 г. Потом была служба в армии США, в основном, в кавалерийских частях; во время Мексиканской и Гражданской войн он заработал 6 бреветов. В 1868 году Палмер возглавил знаменитый 2-й кавалерийский полк и гонял индейцев на Западе вплоть до своей отставки в 1879 году.

D списке тех, кто вместе с Палмером окончил Вест-Пойнт, можно встретить немало громких имен - Дариус Кауч, Джордж Б. Макклеллан, Джордж Пикетт и, конечно же, Томас Дж. "Каменная Стена" Джексон. В марте 1878 года журнал The Army and Navy Magazine опубликовал отрывки из воспоминаний генерала Палмера об учебе в Вест-Пойнте; мне кажется, что с ними будет любопытно (и забавно) познакомиться тем, кто интересуется малоизвестными сторонами довоенной жизни великого, могучего и ужасного генерала Джексона.

...Молодой человек, попавшийся мне на глаза сразу же по прибытии в Вест-Пойнт в июне 1842 года, был одет в джинсовый костюм - синие брюки и жилет, а сверху - немыслимого покроя коричневая куртка. На голове у него возвышалось некое подобие цилиндра, ноги были обуты в грубые ботинки. По всей видимости, там, откуда он прибыл, сапоги являлись непозволительной роскошью. Его длинные руки, неуклюжая походка, да и вся внешность в целом, были настолько нелепы, что его появление на плацу, где новички собрались для первого построения, вызвало всеобщий смех. Тем не менее, при достаточно эксцентричном внешнем виде, этот юноша все же обладал правильной формы головой, высоким и широким лбом, большими и выразительными карими глазами, изящным ртом и улыбкой, свидетельствовавшей о том, что ее хозяин не только добродушен, но и умен. Этого человека звали Томас Джонатан Джексон, и он вошел в историю как "Каменная Стена" Джексон; это имя будет жить в веках, а память о нем навсегда останется бережно хранимой согражданами.

Он приближался к тому возрасту, когда еще чуть-чуть - и двери академии были бы для него закрыты. Приехал он из городка Клаксберг в Вирджинии; там, невзирая на молодость, он служил констеблем и, безо всякого сомнения, пользовался в округе заслуженным уважением. Ребенком он посещал занятия в местной начальной школе, с грамматикой был знаком поверхностно, умел складывать столбиком, но вот что касается простых и десятичных дробей, то он вряд ли даже догадывался об их существовании.

Тогда в Вест-Пойнте всех абитурьентов было принято распределять по группам, в которых молодых людей готовили к сдаче вступительных экзаменов. Инструкторов набирали среди особо отличившихся кадетов, окончивших первый курс и перешедших на второй. Тем летом старшим инстуктором был Уильям Х.Ч. Уайтинг, лучший на курсе по успеваемости (после выпуска Уайтинг стал офицером инженерных войск, затем - генералом в южной армии. Он скончался от ран, полученных во время Гражданской войны). Уайтинг верно оценил красивую форму головы Джексона и его острый глаз, и самым щедрым образом посвятил все свое время раскрытию способностей новичка. Он частным образом часами занимался с Джексоном арифметикой, особенно, дробями, и вскоре убедился в том, что его протеже готов к сдаче экзаменов.

Все это время Джескон не снимал свой джинсовый костюм, ставший поводом для веселья не только среди кадетов, но и среди офицеров и преподавателей. На добродушные шутки "старина Джек" (так его прозвали новички) отвечал широкой улыбкой; но горе было тому несчастному, кто осмеливался его оскорбить. Доброжелательный и мягкий взгляд тут же мрачнел, приятная улыбка слетала с лица, а обидчик оказывался поверженным на спину после пары сильных тумаков.

Джексон с честью сдал свой первый вступительный экзамен; тогда, когда он вышел к доске, по его лицу струился пот, а за его страданиями было больно наблюдать. Решая пример с дробями, он, волнуясь, то левым, то правым рукавом своей куртки пытался убрать потоки пота с лица, краснел, бледнел и заикался. На экзамене в январе сцена у доски повторилась: он опять сильно потел, хотя за окном был не жаркий июнь, а середина зимы.

На своем курсе Джексон сначала был в числе отстающих, но учился он очень быстро. Ему также помогали искренняя симпатия и добрая воля профессоров и инстукторов. Июньские экзамены после первого курса он сдал очень хорошо, и ему уже не грозила опасность исключения. Но Джексон не ослабил своей хватки и все четыре года был одним из самых прилежных кадетов. С каждым экзаменом он поднимался все выше и выше, и если бы в академии учились не четыре года, а пять, то я уверен, что "Старина Джек" в итоге получил бы распределение в инженерный корпус [туда попадали самые лучшие выпускники]...

Не стоит думать, что Джексон проявлял полное равнодушие к радостям жизни и отказывался от появлений в свете. Он всегда был очень пунктуален и скурпулезен во всем, что касалось этикета и прочих церемониальных традиций, и в любой ситуации вел себя так, как подобает офицеру и джентльмену. Порой в нем загорались искры юмора, а однажды я убедился в том, что ему могло доставить искреннее удовольствие веселье, как говорится, "на грани дозволенного". Летом 1846 года большая компания выпускников Вест-Пойнта собралась в одном из номеров отеля "Националь" в Вашингтоне. Когда я вошел, в номере стоял шум и гам, а по кругу ходила бутылка (вернее, не бутылка, а цветной джентльмен с подносом, уставленным бокалами с джулепом). Погода держалась столь жаркая, что от нее не спасал и прохладный джулеп. Приятели сидели без мундиров, в одних рубашках, и так громко распевали "Бенни Хейвенс", что наверняка было слышно в доме президента через дорогу. Я увидел Джека - довольного и веселого, с джулепом в руке, более того, он выглядел заводилой и душой вечеринки... Сейчас из всей этой компании в живых осталась лишь пара убеленных сединами и, надеюсь, уважаемых джентльменов, включая вашего покорного слугу. Почти все остальные погибли с мечом в руке, и их кости расбросаны от Орегона до Мексики...

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post105239956/

Каменная Стена Джексон был поразительным и достойным восхищения человеком. В том числе, потому, что являл собой сочетание не совсем обычных крайностей (которые, честно говоря, могут кого-то отвратить, а кого-то, напротив, привлечь).

Глубочайшая религиозность, редкая даже по тем временам. Фанатичная преданность долгу. Жесткость, граничащая с жестокостью. Как вспоминал кадет-воспитанник Джексона, "По своей натуре, он был ревностным во всех ипостасях. Ревностным приверженцем пресвитерианства. Ревностным сторонником строжайшей дисциплины". Штабной офицер в письме из Харперс-Ферри с восторгом сообщал близким, что Каменная Стена - "не только самый добросовестный человек из всех, кого я знаю. Он еще и самый благочестивый, самый решительный, самый отважный".

По мнению адъютанта Генри Кида Дугласа, Джексон "был, как правило, замкнут, не угрюм, конечно, но крайне немногословен. Улыбался - часто, но вот смеялся - редко". Когда говорил, то "ограничивался несколькими словами, относящимися к сути дела, и произносил их довольно тихо, зато отчетливо". Дугласу казалось, что слова "смущают" генерала.

Те, кому выпало хорошо узнать Джексона, обращали внимание на его скрытые под суровой внешностью учтивость, доброту и даже мягкость (хотя он мог быть более чем резок и груб в бою или на марше). В общем, как верно заметил один известный вирджинец, Джексон был "джентльменом в мирное время и воителем на поле брани". И всех остальных он "мерял по собственным стандартам, ожидая от них такого же идеального отношения к исполнению долга, как от самого себя".

Меня не удивляет дружба между Стюартом и Джексоном. Да, эти люди являлись во многом противоположностями. Стюарт наслаждался жизнью во всех ее проявлениях, Джексон смотрел на жизнь как на суровое испытание. Стюарт был весел и игрив, Джексон - сдержан и неразговорчив. Но при всех этих различиях, оба генерала разделяли базовые ценности: искреннюю веру в Бога, страстную любовь к Вирджинии, строгое следование требованиям долга и чести, непоколебимую верность Делу Юга.

И, что, кстати, тоже важно, Стюарт, как и Джексон, не курил, не пил и не сквернословил.

По интенсивности и содержанию, дружеские отношения Джеба с Каменной Стеной не имели себе равных в среде старших офицеров Конфедерации. "Джексон предан Стюарту так, как никто и никому не предан в этой армии," - вспоминал Дэвид Бойд, близкий приятель Стюарта, "а Стюарт ни с кем не чувствует себя так легко и свободно, как с Джексоном". Штабист Каменной Стены вторил Бойду: "Генерал Джексон чрезвычайно симпатизирует генералу Дж.Ю.Б. Стюарту, юмор и шалости этого веселого великолепного кавалериста служат для него источником безграничного восхищения".



Джеймс Робертсон-мл. пишет: "Стюарт был единственным человеком во всей Конфедерации, который мог рассмешить Джексона. И единственным, кто решался на это".

История этой необыкновенной дружбы содержит много поразительных эпизодов, почти каждый из которых - bigger than life.

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post124016340/

...2-й Манассас и Шарпсберг укрепили дружеские связи Стюарта с Джексоном. В период затишья между кампаниями Джебу захотелось порадовать товарища, сделав тому неожиданный подарок.



Как известно, в отличие от изысканного щеголя Стюарта, генерал Томас Дж. "Каменная Стена" Джексон, мягко говоря, равнодушно относился к своему внешнему виду. Его замызганное кепи и старый и потрепанный мундир, которые он носил с самого начала войны, вошли в притчу во языцех и стали предметом бесконечных шуток и подтрунивания. Самым невинным являлось утверждение, что "уважающий себя офицер не может позволить, чтобы его мертвое тело, облаченное в ТАКОЙ мундир, было обнаружено на поле боя. Тем более, противником".

Форма Джексона была сшита в свое время провинциальным портным из Лексингтона. Ее первоначальный "серый кадетский" цвет в результате длительного воздействия дождя, пыли, солнца, порохового дыма, искр лагерных костров, травы и земли, на которых генералу часто приходилось спать, превратился в совершенно непотребную окраску зеленовато-буро-коричневых оттенков. Ситуация усугублялась тем, что мундир практически не имел пуговиц: их в порывах благородного патриотизма срезали или отрывали экзальтированные поклонницы талантов Каменной Стены.

Джеб решился на немыслимое: заставить Джексона надеть новую форму. С этой целью Стюарт нанял лучшего ричмондского портного, который после долгих трудов сотворил прекрасный генеральский мундир из тончайшей шерсти с покладкой из синего шелка, щедро украшенный позолоченными пуговицами и расшитыми золотом звездами, венками и галунами. К мундиру прилагались превосходные перчатки и шелковый шарф.

К сожалению, Стюарт не смог лично доставить подарок Джексону, поэтому поручил эту почетную миссию верному Геросу фон Борке. 7-го октября 1862 года, примчавшись во весь опор в штаб-квартиру 2-го корпуса в Банкер-Хилл, запыхавшийся фон Борке, переполненный осознанием важности момента, торжественно протянул Каменной Стене большую картонную коробку "от генерала Стюарта, с уважением и любовью", отказавшись рассказать о ее содержимом. Джексон с любопытством ребенка тут же сорвал чуть ли не рождественскую упаковку из цветной бумаги.

Фон Борке вспоминает: "Меня немало позабавила та застенчивая сконфуженность, с которой герой многих битв принялся со всех сторон осматривать красивый, с иголочки, мундир, не смея даже прикоснуться к нему". Насладившись созерцанием этого произведения портновского искусства, Джексон аккуратно свернул его и убрал в свой дорожный саквояж: "Передайте генералу Стюарту мою искреннюю благодарность, майор. Сей наряд слишком хорош для того, чтобы я его носил, но обещаю, что буду его бережно хранить и беречь, как самый дорогой сувенир. А сейчас предлагаю отобедать".

Каким-то чудом, фон Борке всё-таки удалось уговорить Джексона примерить новый мундир (в качестве последнего аргумента великан-пруссак заявил: он не может вернуться к Стюарту, не убедившись в том, что подарок подошел по размеру); надев его, покрасневший и смущенный генерал бочком выскользнул из палатки и нерешительно направился к обеденному столу.

В лагере на несколько мгновений вдруг воцарилась мертвая тишина, казалось, умолкли даже птицы. Офицеры штаба буквально застыли на месте - кто от недоумения, кто от восторга, кто от благоговейного ужаса. Где-то вдалеке завыла собака, а не готовый к такому сюрпризу слуга Джексона громко охнул, чуть не выронив из рук большое блюдо с жареной индейкой. И в один миг мизансцена изменилась. Начались веселая суматоха и гам, офицеры столпились вокруг генерала, живо обсуждая достоинства галунов и подкладки; весть о роскошном мундире Джексона распространялась по лагерю со скоростью света, и вскоре к штаб-квартире уже стекались сотни солдат, чтобы увидеть любимого командира в непривычном новом обличье. Кто-то из бойцов, набравшись смелости, крикнул: "Скидывай это тряпье, Джексон, мы тебя всё равно узнали, нас не одурачить!"

После того, как фон Борке уехал, Каменная Стена все-таки спрятал подарок Стюарта в саквояж и не доставал оттуда до самого Рождества. Да-да, того самого знаменитого Рождества 1862-го года, речь о котором еще впереди.

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post124876348/

Есть одна замечательная история, которую давным-давно рассказал Генри Кид Дуглас, адъютант генерала Томаса Дж. Джексона. Перечитывая её, чесслово, сложно удержаться от улыбки.

Значит, дело было так. Как-то глубоко ночью в штаб-квартиру Каменной Стены Джексона примчался Джеб Стюарт в компании с "Мальчиком-Майором" Джоном Пелхэмом (совершенно фантастическим артиллеристом, после фредериксбергских чудес вошедшим в историю "Отважным Пелхэмом"). Хозяева уже изволили почивать, поэтому Пелхэм отправился спать в палатку к Дугласу, а усталый Джеб без лишних церемоний ввалился в "шатёр" Джексона, отстегнул саблю и плюхнулся, как был, в сапогах и роскошном мундире, на койку рядом с Каменной Стеной. И мгновенно отправился в царство Морфея. Ночью похолодало, и два генерала, не просыпаясь, вступили в бой за обладание единственным одеялом, обмениваясь энергичными пинками и толчками. Стюарт, вооруженный шпорами, поначалу имел преимущество, но в итоге победил Джексон, пробудившийся позже Джеба и обнаруживший себя до макушки закутанным не только в тощее армейское одеяло, но и простыню.

Стюарт и большинство штабистов Джексона, все - в отличном настроении, в это время уже грелись у костра перед генеральской палаткой. Далее цитирую Дугласа.

"Доброе утро, генерал Джексон", - сказал Стюарт. "Как Вам спалось?"

Старина Джек провел ладонями по своим редким растрепавшимся волосам и затем произнес самым комическим тоном, на который был способен: "Генерал Стюарт, я всегда рад видеть Вас у себя в гостях. Порой Вы выбираете не самое подходящее время для визитов, но я всё равно всегда рад Вам". Тут он нагнулся и с гримасой боли потер свои ноги: "Однако, генерал, Вам, всё-таки, не следует забираться в мою кровать в сапогах со шпорами и всю ночь объезжать меня, как кавалерийскую лошадь!"

Джентльмены, согласитесь, зрелище Джексона и Стюарта, во сне пинающих друг друга в борьбе за одеяло, дорогого стоит

Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post139210258/

Из The New York Times, 30 июля 1906 года:

Роанок, Вирджиния, 29 июля - Сегодня в Пресвитерианской церкви на 5-й авеню состоялось торжественное открытие памятного алтарного окна в честь генерала "Каменной Стены" Джексона. Прихожанами церкви являются негры. Окно возведено пастором, преподобным Л.Л. Даунингом, необходимые средства были собраны исключительно среди чернокожих.

Церемонию открытия и последующую службу посетили представители обеих рас, включая гостей из ветеранских организаций бывших конфедератов из Роанока и Салема, а также из отделений "Дочерей Конфедерации". На открытие алтарного окна пришли и многие уважаемые белые жители Роанока.

Мать и отец Даунинга учились в воскресной школе для негров в Лексингтоне, в которой до войны преподавал Джексон, и сегодняшняя церемония означает, что наконец-то сбылась мечта, бережно лелеемая Даунингом с самого детства - воздать должные почести знаменитому южному полководцу.

Витраж окна изображает армию, расположившуюся на бивуак на речном берегу; ниже написаны предсмертные слова Джексона: "Давайте, перейдем через реку и отдохнем в тени деревьев".



Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post187988681/