Рождество: как это было в Америке 1861-65 гг.
Томас Наст, известный нью-йоркский газетный художник и карикатурист, был в отчаянии: главный редактор Harper’s Weekly требовал от него "совершенно особого рождественского рисунка" для первой полосы, рисунка, на котором были бы представлены не только традиционные праздничные атрибуты, но некие военно-патриотические мотивы. Времени оставалось мало, а оригинальных идей у Наста так и не появлялось.
К счастью, у него в это время гостила сестра Берта, серьезная и обстоятельная дама, работавшая учительницей. В поисках подходящего сюжета для иллюстрации брат с сестрой на пару пустились в воспоминания о босоногом и безоблачном детстве, проведенном в родной Германии, и не смогли обойти тему немецкого Пельцникеля и американского Санта-Клауса. Берта также рассказала о том, что ее ученики в ожидании Рождества любили перелистывать "Визит Святого Николаса" пера Клемента Кларка Мура (сегодня это произведение известно каждому американцу как "Ночь перед Рождеством").
Уютный семейный вечер вдохновил Наста на создание столь хорошо знакомого нам современного образа Санта-Клауса, и на следующее утро рисунок уже лежал на столе у редактора. Номер Harper’s Weekly, посвященный Рождеству 1862-го года, раскупался на улицах, как горячие пирожки: еще бы, ведь на его первой странице красовался необычный старикан, облаченный в патриотические "Звезды и Полосы" и раздающий солдатам щедрые подарки со своих саней. Кому-то достается плотно набитый снедью чулок, кому-то - пеньковая трубка, а двое юных барабанщиков с удивлением взирают на клоуна, выпрыгивающего из шкатулки. На заднем плане толпа защитников отечества гоняется за свиньей, бесстрашный боец карабкается за призом по смазанному жиром столбу, повара деловито колдуют над праздничным угощением, и пушки форта приветствуют Санту артиллерийским салютом...
Сопровождающая рисунок передовица называлась "Санта Клаус у наших солдат": "Детишки, не думайте, что Санта Клаус приходит только к вам". Вот и получилось, что именно читатели "Харперс Уикли" первыми встретились с симпатичным дедушкой, которому предстояло стать воистину культовым - и не только в Америке. Вплоть до своего ухода из газеты в 1886 году Томас Наст продолжал рисовать Санта Клауса для каждого рождественского номера, создавая и оттачивая дополнительные детали и совершенствуя имидж этого замечательного персонажа - к вящей радости и взрослых, и малышей. Олени, сани, мастерская, домик на Северном Полюсе - всё это придумал Наст.
Многие из современных американских традиций празднования Рождества появились в самом начале 19 века и начали превращаться в привычку как раз в разгар т.н. Гражданской войны (может быть, хаос, насилие, кровь, жестокость и смерть особенно обостряют стремление человека к душевному покою, общению с близкими и ожиданию чуда?) Санта Клаус, елки, подарки, пение гимнов, открытки и семейные пиршества нашли свое отражение не только в рисунках Наста, но и в работах других художников той эпохи; например, Уинслоу Гомер любил изображать широко практиковавшуюся и на Севере, и на Юге, раздачу рождественских посылок на фронте.
Перед самым Рождеством Джон Хейли из 17-го Мэнского пехотного полка работал на уборке снега. Его тело мерзло, пальцы коченели, а голову не покидали мысли о вожделенной посылке из дома: "Ходят слухи, что вся станция завалена коробками разных размеров и всякими таинственными послыками... Сегодня ночью мы наверняка ляжем спать с чувствами, похожими на те, которые присущи детям, ожидающими прихода Санта Клауса. В нас, действительно, слишком много детского, особенно, в отношении к сладкому..." Вернувшись в лагерь, Хейли написал в дневнике, что вынести тяжелую работу ему помогло лишь "ожидание встречи с сокровищами из посылки". Но, увы, ему не удалось избежать жестокой шутки со стороны товарища: "Сосед по палатке встретил меня сообщением о том, что на станции не нашли посылки с моим именем. От этих слов термометр в моем мозгу не только упал ниже нуля, но и буквально сорвался с гвоздя и разбился на полу. Увидев мое отчаяние, приятель торопливо нырнул под койку и вытащил оттуда большую коробку - оказывается, в мое отсутствие он принес ее со станции. И уже через несколько мгновений мы с ним живо обсуждали ее содержимое". Такие посылки получали почти все солдаты и офицеры, а с теми, кому по какой-либо причине ничего не прислали, делились их более удачливые однополчане.
Генри Кид Дуглас, блестящий молодой офицер из окружения "Каменной Стены" Джексона, попал в плен к янки после ранения при Геттисберге. Рождество 1863 года ему пришлось встречать в пользуюшейся дурной славой федеральной военной тюрьме на Джонсонс-Айленд, штат Огайо. Ему повезло - к празднику подоспела передача с родины, призванная скрасить тяготы неволи. Но и в этом случае не обошлось без неприятностей:
"Незадолго до Рождества прибыл целый вагон с посылками для военнопленных, которые начали выдавать лишь после тщательного осмотра. Моя посылка вызвала немало оживления и домыслов относительно своего истинного содержимого... По дороге с ней обходились сурово, поэтому бутылка кетчупа разбилась и залила изнутри всю коробку. Сладкие пирожки и фруктовый торт, пропитанные кетчупом, по вкусу ничем не отличались от недоброй памяти "набальзамированной говядины". Но было там и кое-что еще: бутылка старого бренди, переданная другом. Утром в сочельник я пригласил к себе на нары нескольких товарищей, чтобы вместе с ними отведать благородной жидкости. Увы - нас ожидало разочарование. Оказалось, что кто-то уже открыл бутылку, подменил бренди водой и искусно запечатал горлышко. Надеюсь, что проделавший это шутник-янки жил достаточно долго, чтобы раскаяться в содеянном, и что его все-таки успели убить до конца войны".
На Рождество 1863 года в "Харперс Уикли" появился новый рисунок Наста, названный "Рождественский отпуск" и изображавший воссоединение счастливой семьи с мужем и отцом, приехавшим с войны в 30-дневный отпуск.
Об отпуске, да еще на Рождество, мечтал каждый солдат. Как писал в своем дневнике штабной сержант А.Р. Смолл, некоторые бойцы ради возможности повидаться с близкими пускались на хитрости и уловки, достойные восхищения: "Прошения о предоставлении отпуска поступают постоянно и в большом количестве... Что они [солдаты] только не пишут! Так, старший сержант Максфилд цитирует в своем прошении седьмой стих 20-й главы Второкнижия: "И кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее". Говорит, что в том случае, если его прошение удовлетворят, то он попросит еще и о продлении отпуска, и опять ссылается на Второкнижие, глава 24-я, стих пятый: "Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение одного года и увеселяет жену свою, которую взял".
Отпуск на Рождество старший сержант Максфилд все-таки получил. А вот насчет того, продлили ли этот столь желанный отпуск на целый год, я сомневаюсь
Елка, едва ли не самый любимый ныне атрибут Рождества, также стала широко использоваться американцами лишь в период войны, когда во многих семьях процесс совместного украшения елки стал неотъемлемым элементом подготовки к празднованию. Зеленые красавицы появились и в военных лагерях. Альфред Беллард из 5-го Нью-Джерсийского пехотного полка вспоминал: "Чтобы праздник больше походил на настоящее Рождество, мы установили небольшую елочку прямо перед нашей палаткой и украсили ее галетами и кусочками бекона, так как ни пирожных, ни апельсинов под рукой не оказалось". Сержант Альберт Ч. Харрисон, 14-й Нью-Джерсийский пехотный полк, писал своей маме о рождественском ужине 1862 года во Фредериксберге: "Посмотрела бы ты на их рождественское дерево! Оно было воистину роскошным. Когда я жил в Нью-Йорке, то видел там немало достаточно красивых елок, но ни одна из них не сравнится с этой".
В том же году федеральный офицер Уолтер Фелпс-младший из 22-го Нью-Йоркского полка в письме жене спрашивал о том, собирается ли она ставить первую в их семье елку: "Предполагаю, что Рождество станет достаточно ярким событием для всех вас, тем более, что рождественские деревья начинают входить в моду. Интересно, понравится ли елка маленькой Энни..."
Почтенные жители осажденного Ричмонда перед последним военным Рождеством старались отогнать от себя мрачные мысли о тяжелом положении на фронте и отдавали все силы на подготовку к празднику. Незабываемым событием стала детская рождественская елка в епископальном соборе Святого Павла. Гостей принимали сам президент Джефферсон Дэвис, его жена Варина и их дети. Среди приглашенных оказалась и 11-летняя Алиса Аллен из семьи беженцев из долины Шенандоа. По ее воспоминаниям, "пышное дерево украсили свечами, маленькими куколками и фигурками кроликов, собак и кошек. Подарки были самодельными и очень милыми, как и всё прочее, стоящее на столах, - кофе, чай и сахар. Я никогда не видела более прелестной картины".
Первая леди Варина Дэвис писала: "Когда мы наконец добрались до собора Св. Павла, то нашим взорам предстала елка, которая будто бы явилась из средиземноморского сада Алладина; мы были поражены ее величием... Сироты сидели замершими от восхищения, пока не был допет рождественский гимн и произнесена молитва. После последнего "аминь" они, как по сигналу, осторожно и медленно собрались вокруг елки, чтобы получить подарки из рук хорошенькой девушки... Президент был настолько охвачен энтузиазмом, что тоже принял участие в раздаче подарков и вызвал тем самым немалую суматоху, так как передавал в протянутые детские ручки всё, о чем бы его ни просили. Мы его вовремя остановили, и потом он довольствовался тем, что помогал малышам освободиться от серпантина, в котором те запутались, и тайком снимал с елки яблоки, угощая ими самых маленьких детей..."
К 1863 году федеральная блокада южного побережья поставила Санта Клауса в крайне затруднительное положение: дефицит практически всего и заоблачные цены в магазинах не позволяли большинству родителей ни купить подарков, ни изготовить их самим. Из письма Эллы Гертруды Клэнтон Томас, Огаста, штат Джорджия: "...я еще не поведала тебе о том празднике, который мы на прошлой неделе устроили для Тернера и Мэри-Белл вместо подарков Санта Клауса. Предварительно я рассказала Мэри-Белл, что Санта Клаус не смог пробиться сквозь блокаду и сам отправился на войну. Тем не менее... ночью после праздника я обнаружила, что малыши все-таки повесили свои носочки и чулки у камина, так и не расставшись с непоколебимой детской верой в то, что Санта Клаус обязательно должен прийти... Мне не оставалось иного выхода, кроме как призвать на помощь самого Санта Клауса... и на следующее утро их глазенки светились радостью, когда они обнаружили в носках печенье и монетки"
Несколько строк о праздновании Рождества в Ричмонде можно обнаружить и в мемуарах Салли Брок Патнэм: "Неумолимый поток времени снова приблизил нас к Рождеству, уже третьему с того дня, как кровавый круг войны начал опоясывать наши сердца и наши дома. Задолго до праздника беспокойные малыши, привыкшие к заботам и горестям взрослых, стали пытливо вглядываться в лица родителей, стремясь убедиться в том, что Санта Клаус не утратил своей отваги и, невзирая на затянувшиеся военные невзгоды, все-таки прорвется сквозь вражеские корабли у Чарльстона и блокадную эскадру у Уилмингтона, обойдет многочисленные пикеты у линии фронта и непременно положит хоть что-нибудь в новые чулочки, связанные матерями. Но ведь даже самый простенький подарок, принесший радость ребенку, мог обречь семью на скудный стол в течение целой недели и заставить родителей расстаться с самыми ценными деталями их гардероба... Влияние детей на нас воистину волшебно. Они всегда находят путь к нашим сердцам, и ради них... мы отставляем в сторону любые доводы разума"
Для многих южных солдат, которые встречали Рождество вдали от родных домов, этот праздник казался грустным и даже ненужным, вызывавшим невыносимую тоску по мирной жизни. Из письма рядового Филипа Г. Пауэра жене: "Я не собираюсь праздновать Рождество до тех пор, пока не смогу это сделать вместе со своими детьми и любимой женушкой. О, когда же наступит сей благословенный день?... Верю, что ребята вчера повеселились, я думал о них и их чулочках с самого утра, как только проснулся. Хорошо, что они сейчас в Ричмонде, где до сих пор есть надежда получить что-нибудь в подарок от Санта Клауса".
Разумеется, на богатом Севере у Санта Клауса было гораздо меньше проблем, чем на разоренном Юге. Если верить письму юной Сары Тетфорд брату Джорджу, в Мичиган он явился "одетым в шубу на бизоньем меху, с мешком подарков на спине и воздушной кукурузой в руках. Я часто читала о том, как он выглядит, но впервые увидела этого забавного старикашку собственными глазами".
Иногда Рождество и Санта Клаус привносили долю добра и человечности туда, где они давно исчезли. В 1864 году, после взятия генералом Шерманом Саванны (город был "подарен" Линкольну на Рождество), 90 федеральных солдат и офицеров, одевшись в костюмы Санта Клауса и прикрепив ветки к головам мулов, призванных изображать оленей, на свои деньги купили несколько фургонов продовольствия и раздали его голодающим южным женщинам, старикам и детям.
К концу 1865 года страна только-только начинала приходить в себя после кровопролитной войны. Декабрь принес первое за пять лет мирное Рождество. Большинство солдат, к тому времени уже демобилизованных, встречали его дома вместе с детьми, женами и родителями. В "Харперс-Уикли" появились очередные рождественские иллюстрации Томаса Наста. На одной из них фигурировал ликующий генерал Грант, ногами попирающий головы поверженных южных полководцев. А чуть выше, прямо над Грантом, хитро прищуривался Санта Клаус с плутовской физиономией...
Взято тут: http://www.liveinternet.ru/users/stuart1861/post92345994/
Форум 
